Спасая души, врачуя сердца

Пастырское служение в режимных учреждениях Государственной криминально-исполнительной службы отличается особой спецификой. Без преувеличения, это одно из самых сложных направлений в миссионерском служении  Православной Церкви.

Священнику, окормляющему осужденных, необходимо помнить о том, что они, прежде всего, нуждаются в помощи. Пастырь должен не только глубоко изучить особенности своей тюремной паствы, но и суметь установить с каждым из прихожан доверительные отношения. Для того, чтобы справиться с этой непростой задачей, потребуется немало душевных усилий, и, конечно, огромная любовь к ближнему.

Клирик Свято-Александро-Невского кафедрального собора г. Мелитополя протоиерей Геннадий Тюрин одновременно является настоятелем храма в честь иконы Божией Матери «Умягчение злых сердец» при Мелитопольской воспитательной колонии для несовершеннолетних преступниц (ныне Мелитопольское учреждение исполнения наказаний №144-авт.). Он один из тех, кому это удалось.

– Отец Геннадий, расскажите о себе. Каким был ваш путь к Богу? Как вы стали священником?

– Скажу откровенно,  я не прилагал к этому каких-то особенных усилий. Все произошло по промыслу Божьему. По образованию я экономист, закончил Тернопольский финансово-экономический институт. Все время работал на руководящих должностях. Конец 90-х в экономическом плане был тяжелым временем, вышло так, что меня сократили с работы. А кроме этого я еще неплох рисовал. Сейчас, к сожалению, уже нет. Перед этим приходил в воскресную школу  при  соборе во имя св. блгв. князя Александра Невского. Позже принес в Свято-Саввинский монастырь иконочки, которые нарисовал, и попросил их освятить. Завуч воскресной школы отнесла их одному из насельников обители, который освятил их. Потом она каким-то образом узнала мой телефон и позвонила. В воскресную школу требовался преподаватель рисования. Поначалу я отказывался… Ведь у меня на тот момент не было ни художественного, ни духовного образования. Она настояла, и убедила меня, что все будет хорошо. Вот так я и стал приходить по субботам и воскресеньям в воскресную школу, давать детям уроки рисования. Когда окончательно ушел с работы, пришел в храм. Однажды, когда я находился в канцелярии собора, отец Лука Винарчук, он тогда был благочинным храмов города Мелитополя, говорит мне: «Почему вы тут сидите? Идите, помогайте в алтаре. Потихоньку я стал выполнять пономарские обязанности, изучать службу. Примерно через полгода был рукоположен в диаконы, еще через полгода стал иереем. Таким и был мой путь в Церковь. Я родом из Западной Украины, жизнь Церкви меня привлекала всегда – красивая архитектура, запах воска и ладана, Божественная Литургия… Я с удовольствием бывал в храме, хотя и был некрещеным. Крещение принял уже в 1986 году, вместе с женой и сыном-пятиклассником, в соборе во имя Александра Невского. По долгу службы я часто бывал в Москве. Шел год 1000-летия Крещения Руси. Советская власть уже понемногу стала разрешать выпускать духовную литературу. В Москве за 14 рублей приобрел Евангелие и впервые познакомился с ним. Первый раз прочитал взахлеб, потом вдумчиво и осмысленно. Да и сейчас, читая Евангелие, я каждый раз открываю в нем что-то новое для себя.

– Расскажите, как вы стали служить в колонии? Когда впервые попали туда?

– Еще когда преподавал в воскресной школе. Наши ученики поехали туда с концертом, ну и я с ними. Мой духовный наставник, – отец Станислав Еременко предложил мне: «Давай, я договорюсь. Будешь приходить в колонию, заниматься с девочками рисованием». Я согласился и стал бывать там каждое воскресенье. Вскоре отец Станислав поменял место службы, переехал в Москву. Поэтому можно сказать, что я получил это послушание по наследству. В колонии бывал с 2000 года, в 2003 году стал в ней духовным наставником.

– Сейчас в колонии, где вы служите, есть прекрасный храм  в честь иконы Божией Матери «Умягчение злых сердец». Как началось его строительство?

– Когда я пришел в колонию, там была только молитвенная комната. Она находилась в общежитии, где живут девочки. У меня сразу же зародилась мысль построить храм, однако, средств на это небыло. Воплощаться моя стала  начала несколько лет спустя. Первое, с чего начали – это проект. У нас в Мелитополе есть архитектор Александр Краснобаев. Я пришел к нему и говорю, что нужен проект храма. Но заплатить за это мы не в состоянии. Я повел его в колонию, он походил, посмотрел, а потом изобразил как он видит будущий храм. Практически также он выглядит и сегодня.

– А средства как нашлись?

– По промыслу Божьему! Одна наша прихожанка подарила собору икону матушки Матроны Московской с частицей ее мощей. Сама она из Мелитополя, но живет в Москве, и просто приехала на какое-то время домой. С этого момента все начало меняться к лучшему. Руководство колонии разрешило строительство и даже выделило для этой цели землю. Время от времени я ездил по храмам нашего города с иконой матушки Матроны и записочкой «Пожертвование на храм в колонии». Служились молебны, люди что-то жертвовали. Были и у меня определенные средства. Однако этих денег хватило только на то, чтобы заложить фундамент. Все управил Господь. В колонию приехал один бизнесмен, преследовавший свои интересы. Я обратился к нему с просьбой о помощи. Он уехал в Киев, а через время нашелся человек, который согласился пожертвовать на строительство храма.

– Как формировалась ваша паства? Помимо колонии вы служите где-то еще?

– Я штатный священник Свято-Александро-Невского кафедрального  собора  г. Мелитополя, а в колонии, – это мой приход. Собственно говоря, их уже три, они независимы друг от друга, и в каждом из них я тоже служу. По поводу паствы… Девочки помогали строить храм. У каждой из них есть какие-то скромные заработки и они скидывались деньгами. На эти средства  я сделал кирпичный цоколь. На каждом кирпичике было написано: раба Божия Наталья, раба Божия Светлана и так далее. Они всегда приходили на богослужения, и когда молитвенная комната была, и потом, на Божественные Литургии в храме. Церковная жизнь стала для них откровением. Думаю, что и интересно тоже было. Службы проходят по воскресеньям, в дни праздников и при необходимости, я тоже там. Что касается возраста прихожанок… Когда это была Мелитопольская детская воспитательная колония, девочки имели право находиться в ней до 22 лет. Сейчас статус учреждения изменился. Теперь в нем содержатся и взрослые, а также спецконтингент.

– Храм построен в честь иконы Божией Матери «Умягчение злых сердец». Почему он получил такое название?

– Как-то  у нас появился фильм «Умягчение злых сердец». О такой же колонии как наша, только в Рязани. Там девочки тоже построили храм в честь иконы Пресвятой Богородицы «Умягчение злых сердец». Я предложил дать такое же название и нашему храму. И сам невольно задумался… Насколько это символично для них! Когда они жили на воле, то и не помышляли о том, чтобы ходить в храм, жить по-христиански, по заповедям Божьим, приносить Господу плоды своего покаяния. Попав в неволю, девочки получили возможность переосмыслить свою жизнь. Ведь на свободе их никто не учил добру и любви. Со многими бывшими узницами колонии мы поддерживаем добрые отношения. Я никогда не оставляю их без внимания и поддержки. Потому что все они – мои дети, и я люблю их как родных.

– Вам, как духовному наставнику и пастырю нужно найти для каждой вашей прихожанки необходимые слова поддержки и утешения. Это бывает сложно?

– Знаете, я никогда не задумываюсь над тем, что им сказать. Священник – это лишь инструмент в руках Божиих! Откроешь уста свои, и будешь говорить то, что речет через тебя Господь. В своих проповедях  я всегда стараюсь говорить важные и нужные вещи, предельно четко сформулировав мысль. Иногда так хорошо получается, что сам себе удивляюсь. Но это совсем не моя заслуга, а, несомненно, промысел Божий. 

Олег ВАЛИК, фото автора и из архива протоиерея Геннадия Тюрина