Наверное, многие помнят культовую песню «Звездочка моя ясная», но мало кто знает, что популярное произведение посвящено юной 19-летней девушке, убитой террористами всего за три месяца до ее свадьбы с любимым человеком…
15 октября 1970 года, вылетев из батумского аэропорта, самолет АН-24 с 46-ю пассажирами на борту должен был приземлиться в Краснодаре. Через несколько минут после того как махина набрала высоту, на расстоянии 800 метров от земли, двое пассажиров – отец и сын Бразинскасы – вызвали бортпроводницу Надежду Курченко и передали записку для пилотов с требованием изменить маршрут и лететь в Турцию. Она бросилась в кабину и что есть силы закричала: «Нападение!»
Преступники кинулись за ней и в попытке прорваться в кабину пилотов начали стрелять (позже в обшивке самолета насчитают 18 пробоин). Несколько пуль были выпущены в сторону салона, но, к счастью, никто из пассажиров не пострадал. А вот экипажу досталось с лихвой: первому пилоту Георгию Чахракия пуля попала в позвоночник, у него отнялись ноги. Превозмогая боль, он обернулся и увидел страшную картину: Надя без движения лежала в дверях пилотской кабины и истекала кровью.
Штурману Валерию Фадееву прострелили легкое, а бортмеханик Оганес Бабаян был ранен в грудь. Больше всех повезло второму пилоту Сулико Шавидзе: пуля застряла в стальной трубе спинки его сиденья. Старший Бразинскас достал гранату и, угрожая взорвать ее прямо в салоне самолета, потребовал от пилотов подчиниться и немедленно лететь в сторону Турции…
В итоге террористов там и повязали. СССР потребовал от Анкары незамедлительно выдать преступников, но ультиматум выполнен не был. Турки решили сами судить угонщиков и приговорили 45-летнего Пранаса Бразинскаса к восьми годам тюрьмы, а его 13-летнего сына Альгирдаса – к двум. В 1974 году в этой стране случилась всеобщая амнистия, и тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили на домашний арест. Причем отбывал он его на роскошной вилле в Стамбуле, а оттуда американские спецслужбы вывезли отца и сына в США. Это был первый случай в мировой практике воздушного терроризма с убийством члена экипажа, угоном самолета и невозвращением преступников, чему способствовала явная двойная западная мораль.
В 1980 году Пранас заявил в интервью «The Los Angeles Times», что был активистом движения за освобождение Литвы и бежал за границу, поскольку на Родине ему грозила смертная казнь. Однако почему-то забыл рассказать, что сидел там не за патриотизм, а получил два срока за воровство и злоупотребление служебным положением.
В США Альгирдас официально стал Альбертом-Виктором Уайтом, а Пранас – Фрэнком Уайтом. Они поселились в городке Санта-Моника в Калифорнии, где работали малярами. Казалось бы, сбылась «американская мечта», однако судьба не оставила безнаказанными преступников. Под старость характер Пранаса стал невыносимым, и они с сыном часто ссорились. Во время одного из таких конфликтов 45-летний сын насмерть забил своего 77-летнего папашу бейсбольной битой. В ноябре 2002 года жюри присяжных в суде Санта-Моники признало Альберта-Виктора виновным в преднамеренном убийстве, и он был приговорен к 16 годам тюрьмы…
В память о смелой девушке Надежде Курченко поэтесса Ольга Фокина написала стихотворение под названием «Песни у людей разные» – о погибшей бортпроводнице от имени ее молодого человека, с которым они не успели пожениться. Произведение попалось на глаза начинающему тогда композитору Владимиру Семенову. Он и написал в 1971 году шедевральную песню «Звездочка моя ясная», ставшую хитом на долгие годы. А первым и популярнейшим исполнителем ее стала группа Стаса Намина «Цветы». Вспомним?
Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
Облако тебя трогает,
Хочет от меня закрыть.
Чистая моя, строгая,
Как же я хочу рядом быть.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
Знаю, для тебя я не Бог,
Крылья, говорят, не те.
Мне нельзя к тебе на небо
Прилететь.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
